Как обычно, первыми стали возвращаться звуки. Какое-то шипение, треск, периодическое завывание. Следом добавилась боль: щиплющая на виске, тянущая в руке и самая сильная, ломающая рёбра — в груди. Эта боль как будто что-то выталкивала, выплескивала из тела, выворачивала в попытке спасти.
В сознание Джек пришёл резко и от собственного хрипа. Это был хрип вдоха, самого первого, которое делает задыхающееся тело. И тут же на него со всех сторон обрушилась волна: завывание сирен; шипение пожарных шлангов; переговоры людей, сливающиеся в единый гул. И один голос пытающийся прорваться сквозь пелену:
— Мистер! Эй, вы меня слышите? Вы понимаете где вы?
Человек светящий фонариком в безумно мельтешащий глаз одет в белую одежду. До Джека начало доходить, что перед ним врач. Он попытался ответить, однако что-то помешало ему говорить.
— Расслабьтесь, просто кивайте головой, — врач увидел, что Джек начал реагировать более адекватно. — На вас кислородная маска. У вас было отравление угарным газом. Легкие напитались этой гадостью и теперь нужно время, чтобы их очистить. Понимаете?
Джек пристально смотрел на человека в белом. А потом медленно кивнул.
— Вы помните, как здесь оказались?
Джек снова кивнул, но уже активнее, что заставило его поморщиться — рана на виске дала о себе знать. Рука потянулась потрогать болящее место и на глаза попался осьминог: кулон, который Джек всегда носил на шее, сейчас был накручен на запястье. Человек завороженно смотрел, как качается вечно довольный восьмирукий металлический подводный житель по кличке Джим. Зрачки двигались в такт и казалось, что Джек вспоминает предыдущие минуты и часы своей жизни. А затем глаза сфокусировались на фоне за кулоном.
Самолёт всё еще горел. Четыре пожарных расчета поливали его своей мутной пеной, в надежде не дать пламени распространиться дальше. Маленькая машинка всего на полтора десятка человек выглядела среди апельсиновых деревьев словно сломанная игрушка. Одно крыло было оторвано и лежало чуть поодаль. Видимо при посадке зацепило дерево покрепче. Фюзеляж потемнел от пламени, но всё еще походил на действующую конструкцию, которая своим весом продавила несколько других деревьев. В запахах гари, плавленого металла и пожарной химии всё равно четко угадывался цитрусовый аромат. Чуть недозревшие фрукты усеивали землю, и особенно плотным слоем ту часть, где пропахал сад самолётик. И прекрасным дополнением к картине разрушения и пожара стал шикарный оранжево-красный закат. Будто небо в солидарность с творением рук человеческих решило показать все цвета пламени.
Раздался треск и в фюзеляже появилась новая дырка, из которой вырвался тонкий язычок пламени. Ближайший пожарник выругался по-испански, и побежал к своей машине. Глаза Джека автоматически проследовали за ним. За спиной неудачливого путешественника оказалась ещё целая куча машин, людей, звуков и образов. В частности, несколько карет скорой помощи, рядом с которыми оказывали помощь паре пассажиров. Рядом с такой же сидел сам Джек. Одна скорая выбиралась на основную дорогу, аккуратно объезжая деревья с экспортными апельсинами. Полицейские старались вежливо, но не слишком усердно отгонять от желтой линии кордона любопытных фермеров и работников.
Вдруг рядом с Джеком возникла девушка. Её обычно утончённый деловой брючный костюм, сейчас больше годился для какого-нибудь чучела, которое с яростной ухмылкой отгоняло бы ворон с этого апельсинового поля. На лице были полоски сажи, волосы местами подгорели, испортив дорогую причёску, а сама она опиралась на два костыля: нога была то ли перебинтована, то ли закреплена в лубки.
— Простите, вы из-за меня упали, там, — она мотнула головой в сторону догорающей машины,- в самолёте. Мне просто была нужна помощь, чтобы освободить застрявшую ногу…
Джек попробовал улыбнуться, но девушка всё так же стояла с расстроенным выражением. После чего мужчина вспомнил, что на его лице маска, которая явно мешает нормальному общению. Он аккуратно её стащил:
— Ничего, — голос был хриплым и Джек почти сразу закашлялся. После нескольких мучительных секунд он всё-таки закончил — Главное, что мы живы…
И вернулся к маске. Живительный кислород показался вкуснее, чем классическое французское вино 30-летней выдержки.
Девушка, которая на секунду обрадовалась, снова потухла:
— Пилот погиб. А мистер Хавьер в тяжелом состоянии. Его срочно повезли в больницу.
Она посмотрела в ту сторону, в которой скрылась аккуратная скорая.
В этот момент в разговор вмешался врач, который порекомендовал Джеку попробовать встать и переместиться в машину скорой. Тоже самое посоветовал он и девушке:
— Мисс Монтесорри, возвращайтесь к своей машине, вас уже ждут. Тем более требуется более серьезное обследование,- а когда девушка попробовала спорить, непреклонно закончил — Тем более нужен кто-то рядом с мистером Хавьером, пока его жена приедет из Мадрида.
Мисс Монтесорри ничего не оставалось как опустить голову, тихо прошептать «хорошо» и двинуться, ковыляя на своих костылях в сторону другой скорой. Джек же всё так же заключённый в кислородную маску с помощью врача и санитара скорой встал и повернулся к машине, рядом с которой сидел. Заднее темное стекло на двери машины отразило молодого человека лет 30, с хорошей фигурой и рельефными мышцами на руках. В зазеркалье отражался человек, которым Джек был обычно — почему-то в мутном образе не было видно кровоподтёков, следов грязи и гари. Даже кислородную маску не было видно. Только тёмные волосы, глубоко посаженные глаза, тонкий нос, да губы, застывшие в легкой ухмылке.
Образ промелькнул в зазеркалье, оставив Джека снова наедине с врачами. За спиной захлопнулись двери, загудел движок. Свет в салоне слегка притушили, а самого Джека закрепили на стоящей здесь кушетке. Помощник врача стукнул в стенку рядом с водителем, и машина тронулась, так же аккуратно, как и предыдущая объезжая фруктовые деревья. Лишь добравшись до нормальной дороги, водитель включил сирену и нажал педаль газа поплотнее. Джек же продолжал вдыхать кислород и теребить пальцами осьминога, который был привязан к его запястью.
Ему было не по себе. И он точно знал почему.
P.S. В дальнейшем буду стараться брать ассоциации у разных людей, т.е. если сегодня вашу мысль не использовали, не расстраивайтесь — возможно в последующие дни именно ваша идея станет тягачом истории.
P.S.S. Список ассоциаций читателей:
Ско: Стопкран в самолете, Зазеркалье, Бежать от себя.
Кирилл: Проснулся в лесу. Самолета нет. Никаких ран. Мысли. Дорога. Где я?
Анастриана: Джек и Джим — метафора толерантного отношения к сексуальным меньшинствам
Один комментарий
Антон Скобелев
Класс!
Фраза на завтра — «Убей меня нежно»