Читать рассказ По инструкции на ЛитРес
Сидоров с нетерпением ждал окончания рабочей смены. Только в увольнительной он освобождался от ночных кошмаров и нормально высыпался. Ему хотелось просто закрыть глаза, чтобы не видеть кричащих лиц и тёмных ничего не выражающих глаз.
Скоро, скоро смена закончится и он отдохнёт. Чтобы вернуться снова.
А что делать, если такой высокой ставки и соцпакета обычному уборщику не найти нигде, даже в Пентагоне, не говоря про исправительные учреждения необъятной родины?
Сидоров со стоном повернулся на кровати, стараясь не дёргать уставшую больную голову. Изучил сквозь песок в глазах выцветшую картинку с НЛО. Когда-то это казалось смешным. Встал, оделся по основному протоколу и только после этого отправился в душ. Санитарная зона была общей для всего персонала, находилась в восьмом секторе, когда как казармы – в двенадцатом. А передвигаться по базе можно только в полном обмундировании.
Защита, безопасность, паранойя.
Раздевшись у зафиксированного за ним грязно-зелёного шкафчика, Сидоров привычно осмотрел стоки на предмет грязи и инопланетных щупалец. Вспомнил Стива и Роджера, усмехнулся мыслям. Несмотря на то, что он видел и знал, ему до сих пор казалось, что инопланетяне должны иметь щупальца и обязательно пытаться сожрать его мозг. Такая вот смесь хентая и зомби.
Убедившись, что ни одна жуткая инопланетная тварь, да простят его Роджер и Стив, не пролезет через стоки, решётки вентиляции (подёргал для надёжности) и диспенсеры для мыла, уборщик помылся под холодным душем, сгоняя остатки кошмаров. Теперь кофе, завтрак и за работу.
Одевшись и быстро перебравшись в столовую, Сидоров набрал пяток яиц вкрутую и налил две чашки крепкого чёрного кофе. Привычно подсел к Макели – охраннику третьего сектора. Итальянец, с женой откуда-то из Прибалтики. Несмотря на лёгкую полноту, настоящий красавчик с хорошим чувством юмора. И вечной привычкой проверять замки. Сослуживцев он бесил нетипичной для южанина дотошностью и пару раз его чуть не избили за прерванную контрабанду сигарет и кое-чего посерьёзнее. Но сдержались, помня о последней попытке побега: тогда взбешённую парочку пленных остановила только дверь, заранее проверенная и перепроверенная по протоколу Макели.
Кто бы подумал, что вовремя смазанный шпинделёк может спасти жизни людей.
Сидоров и итальянец молча поели. Уборщик подвинул коллеге вторую чашку кофе, Макели кивнул и пригубил. Он всегда из вежливости делал глоток, несмотря на то, что у него стояла собственная кружка. Сидоров улыбнулся, игнорируя лёгкую головную боль , словно между извилинам застряли колючки репейника. Он рассчитывал дотерпеть, а потом отключиться на несколько дней. Обычно хватало берушей и плотных штор на окне, за которым видны горы. Урала или Кавказа обычно не имело значения, главное – простор!
Уборщик вздохнул, собрал волю в кулак и, кивнув итальянцу, отправился в подсобку за необходимым инвентарём. Сегодня его ждал трудный день. Очень захотелось сбежать в горы, а лучше на другую планету, но Сидоров привык выполнять свою работу с полной самоотдачей.
Ничего, после смены проветримся. Осталось потерпеть пару дней.
Помимо зарплаты и бонусов, Сидорова очень радовал факт, что не нужно никому объяснять. Ни где работаешь, ни чем занимаешься, ни кто начальник, ни какие перспективы карьерного роста. Режимный объект – и всё, вопросов не имеем, лучше расскажем, как у нас дела… Тем более, он не представлял, как описать то, что видел на работе. Даже Макели вряд ли шутит с женой по поводу происходящего на сменах.
В родной подсобке он собрал всё необходимое, изучил серое от недосыпа лицо в зеркале (хотя бы щетину каждый день тщательно выбривает), помахал паучку в паутинке на потолке: тот умудрялся находить и ловить мух даже в этом, очищенном и проверенном трижды воздухе. Поправил резиновый костюм и вышел на службу.
Тачка с водой, тряпками, шваброй и особой безвредной химией мирно поскрипывала по чуть влажному после автоматического полива полу. Подмышкой Сидоров нёс коробку с одноразовыми перчатками – по инструкции их требуется менять раз в час. И инструкциям лучше следовать, как показал пример Макели.
Плюс Сидоров не любил пятна крови на руках, а при его работе этого не избежать. Особенно сегодня.
– Привет, Стив, привет, Роджер! – поприветствовал присутствующих Сидоров, закрывая за собой двери. – Сегодня у вас тихо, да?
Неодобрительное молчание.
– Простите, парни. Неудачная шутка. Позвольте я здесь приберу.
И, не дожидаясь ответа, надел первую пару виниловых перчаток. Резиновые он мог бы менять раз в три-четыре часа, но они слишком толстые, не чувствуешь пальцами грязь. А оставлять её он не имел права.
Сидоров разработал собственную систему уборки: сначала пыль на верхних полках и камерах наблюдения. Он закрывал собой вид на помещение всего на секунду.
Затем – шкафы с инструментом, дверь транспортёра, по которому сюда передаются реагенты и редко используемые штуковины, а отсюда – отчёты, пробирки с кровью и кусочки щупалец… простите, энцефалограммы с прочими результатами обследований. Иногда эти «обследования» очень болезненные и уборщику стыдно за коллег, работающих с ним в этой тюрьме.
Например, сегодня: операционный стол после дневной смены наполовину залит кровью. Она уже покрылась коростой и явно потребует времени на то, чтобы очистить поверхность до привычного металлического блеска.
– Теперь я понимаю чего вы такие недовольные. Надеюсь, что эта работа действительно поможет.
Он не стал уточнять, кому поможет: земной науке, здоровью людей, кому-то ещё? Он просто драил столы, не оглядываясь на большие полупрозрачные кубы за его спиной. Оттирал зажимы для рук и ног, не вглядываясь в темноту этих кубов. Выскребал губками и пальцами в тонких, но плотных перчатках засохшие в желобах кровь и какие-то другие жидкости. Дезинфицировал поверхность чистым спиртом, лишь бы не осталось следов проведённых операций… простите, манипуляций.
Сегодня, так сказать, следов оказалось больше обычного. Кровь легла в два слоя, каждый из которых снимался словно потрескавшаяся краска или даже ржавчина со старого забора – кусками.
– Вас что, по очереди мучали? – воскликнул Сидоров, а затем вжал в голову в плечи. Прошептал. – Простите, парни. Не хотел. Больше так не буду.
Ни Стив, ни Роджер не любили громких звуков и, особенно, ярких эмоций. Только благодаря толстому прозрачному материалу, в коробках из которого они сейчас находились, странным существам удавалось выживать на громкой и очень эмоциональной Земле. Если, конечно, клетку и постоянные опыты с использованием режущих предметов и отравляющих веществ кто-то готов назвать выживанием.
Наконец, Сидоров закончил уборку в лаборатории и скинул в мусорник третью пару перчаток. Быстрыми, чуть нервными движениями протёр вспотевший лоб специально подготовленной салфеткой – всё по системе. И только после этого подошёл к стеклу. В дальней части темноты поблёскивали глаза, внимательно следящие за человеком. Стив и Роджер не походили на людей, но Сидорову не становилось их менее жалко. Всё-таки живые существа, разумные по-своему.
– У меня ещё есть полчаса по инструкции. Расскажите что-нибудь? Или рассказать мне?
Глаза за стеклом шелохнулись, блеснули отражённым светом. Лёгкий страх прополз паучьими лапками по сердцу Сидорова, но он не отвёл взгляд. Говорить – так говорить прямо.
Сидоров вежливо ждал чужой инициативы, но знал, что они промолчат. Как обычно. Человеческий способ общения мало подходил для пленников. Он пожал плечами и сел по-турецки между двух кубов. Коленки почти касались стекол этих необычных клеток.
Зато слушать они умели.
– В прошлый раз мы закончили про Розуэлл. Тогда появилось много интересных материалов. После него все остальные сообщения про визиты иноземных цивилизаций стали скучнее. Однообразными, что ли, без огонька. Никакого доверия. Зато расцвело кино! О, вы даже не представляете, чего только люди не придумали… – он закатил глаза, вспоминая любимые с детства фильмы. – Даже на вас некоторые были похожи. Но не точные копии. Что вы! Вы – уникальны!
Он, слегка поклонившись, сделал обеими руками приветственный жест в сторону блестящих в темноте глаз и продолжил рассказ. Чужие глаза ровно следили за человеком, но Сидоров каким-то образом чувствовал, что истории о пришельцах их радуют.
Уборщик вспоминал про Чужого, про Хищника и про их кроссовер; про доброго инопланетянина от Спилберга; про боевые летающие тарелки из Дня Независимости; про то, как люди налаживали близкие контакты третьей степени. В этот момент его голова почти переставала гудеть, и коготочки боли словно отпускали измученный бессонницей мозг, даря мгновения радости и свободы.
Ровно через двадцать пять минут Сидоров закончил, попрощался со Стивом и Роджером, отключил свет в зале с главного пульта. Лёгкий «ву-у» подтвердил выполнение инструкции, после чего уборщик вышел, запер дверь и повёз свою тележку в отдел утилизации. Сегодня она шла тяжелее, словно вся та кровь и боль, что он собрал с операционных столов, давила её к земле, сбивала с курса.
Немного поднапрягшись и навалившись всем своим весом, он втолкнул тележку в двери отдела, дотащил до утилизатора и сгрузил в него содержимое. Заревела центрифуга, отделяя твёрдое от жидкого, одно жидкое от другого. Тележку Сидоров оставил в специальном загончике для дополнительной санитарной обработки и взял новую, уже почищенную, вернулся в подсобку расставить инвентарь и пополнить запас химии.
После чего человека ждал обед по расписанию, краткий отдых с книжкой и уборка в общей комнате – этакая кают-компания, только не на корабле, а в тюрьме, с телевизором, книжными полками и старым с паутинкой трещин на верхнем стекле пинболом. Это не входило в обязательный список дел на сегодня, но Сидорову очень не хотелось ложится спать, снова видеть выматывающие кошмары. Он надеялся, что если очень сильно устанет, то заснёт быстро и проспит без снов.
Поэтому лишь когда въевшиеся много лет назад в дешёвый пластиковый стол пятна кофе, колы и ещё не пойми чего стали расплываться перед глазами, он нетвёрдой походкой вернулся в комнату, с трудом разделся и рухнул в кровать.
К сожалению, его план не сработал.
***
– Сидоров! Ты в своём уме? Ты что натворил?
Начальник объекта, поседевший с последней их встречи, орал. Очень болели уши, хотелось закрыть их руками. Но руки надёжно закрепили ремнями, очень похожими на те, что были в лаборатории.
Он хотел спросить про пытки и эксперименты, но его перебили:
– Просто представь, что эта парочка натворит на свободе? С их то способностями?
– Я не понимаю, о чём вы говорите, – тихо ответил Сидоров. Он устал видеть этот сон. Устал от криков и от ярости, смешанной со страхом, что излучал начальник вместе с несколькими охранниками на краю темноты.
Но кошмар не уходил.
– Что я сделал? Почему вы держите меня? – также тихо спросил Сидоров.
Начальник объекта аж поперхнулся словами, закашлялся, пытаясь выплюнуть в лицо уборщику оскорбления.
Один из охранников дал воды.
– Спасибо, – начальник успокоился, заговорил тише, и Сидорову стало чуть легче. – Спрашиваешь, что ты сделал? Давай повторим, как говориться, по списку.
Он взял со стола папку, достал листик и поставленным жёстким голосом зачитал:
– Сотрудник Сидоров Н.Н., отдел уборки и утилизации, в обход должностной инструкции совершил ряд противоправных действий, приведших к побегу опасных субъектов. В частности, он: травил сослуживца Макели К.М. малыми дозами бытовых химикатов, приводящих к потере зрения и к нарушениям мозговой деятельности…
– Ага, наливал ему кофе в благодарность за отличную службу.
Начальник проигнорировал его:
– Передавал субъектам информацию о структуре базы, о возможных путях побега.
– Смешно. Что ещё? – уже не удивляясь, спросил Сидоров.
– Закрыл камеры перед побегом…
– Побег за секунду?
– Открыл защитные кубы с главного пульта.
– А главного рубильника, как в кино, для базы нет?
– И, самое главное! – начальник снова перешёл на крик. – Вывез тело убитого чёртовыми пришельцами сослуживца в утилизатор, чтобы дать им больше времени на адаптацию и сам побег!
– А дальше сидел и вытирал пятна кофе в общей комнате? Серьёзно?
Начальник с отвращением кинул папку на стол.
– Сидоров, не строй дурачка. Лучше скажи, за каким хреном ты это сделал? Что такого они тебе предложили, что ты предал не только военные силы, но и всё человечество?
– Начальник, – устало прикрыл глаза Сидоров. От криков и шума у него снова заболела голова. – Я проявил уважение к коллеге. Как это возможно в рамках нашей работы. Это единственное, что я делал не по уставу. В остальном я действовал строго по инструкции.
Несколько секунд висела тишина. Напряжённая и в то же время немного печальная. А потом бесплотный голос в его голове спросил:
– Чьи инструкции ты выполнял?
Сидоров поднял голову и увидел замерших военных, застывшего начальника и тонкие паутинки, которые, подобно нитям марионеток, тянулись в темноту за человеческими фигурами. Но самая толстая нить тянулась упитанным удавом в темноту от него.
И там во мраке поблёскивали внимательные, ничего не выражающие глаза. Шестнадцать глаз на двух существ, которые сплели паутинку своими, нет, не щупальцами, но лапками с небольшими коготками.
Глаза смотрели бесстрастно, без привычных человеку эмоций и Сидоров понял, в очередной раз понял, что это не сон а…
***
Сидоров с нетерпением ждал окончания рабочей смены. Только в увольнительной он освобождался от ночных кошмаров и нормально высыпался. Он хотел просто закрыть глаза, чтобы не видеть кричащих лиц и тёмных глаз.
Скоро, скоро смена закончится и он отдохнёт. Чтобы вернуться снова.
Читать другие рассказы:
«Дикая страна» — про противоречивость любви
«Иса» — про настоящую любовь
«Дверь балкона» — как вирус мог бы изменить жизнь людей. Не только к худшему
Оставить комментарий